- Тимофей, почему никто до сих пор не переставил это кресло? Кажется, я уже раза два напоминала об этом? Маша! Почему на книгах пыль?! Да что же это такое в конце концов?.. - в спешке, а поэтому еще и в гневе мадемуазель Миранская представляла собой фурию в миниатюре. Она уже полчаса бегала по дому, подобрав юбки, и выражала своё крайнее недовольство и возмущение происходящим, поднимая за собой "до сих пор невытертую пыль!" и создавая суету, которая была лишь видимостью бурной деятельности.
В особняке Никандровых предпочитали всё и всегда делать без лишней поспешности, поэтому только после вчерашнего похода в оперу Людмила Николаевна неожиданно обнаружила, что дом отнюдь не готов к предстоящему событию. Вечер должен был быть не более чем камерным, хотя Сергей Александрович со свойственной ему широтой души приглашал гостей почти что без разбора, за что был регулярно порицаем женой, в основном за глаза, так как с началом этого сезона предпочитал чужие своей гостиной, предоставленной тем самым в полное распоряжение дам.
Нельзя сказать, что женское общество особняка на Невском проспекте особенно наслаждалось одиночеством. Несмотря на небольшую разницу в возрасте и дружеское расположение друг к другу Лизбет и Милен (Елизавета Александровна и Людмила Николаевна соответственно; эти имена закрепились за ними в предсвадебную пору последней, когда она, поглощавшая один за другим запретные романы, была без ума от "всего французского" и поспешила изменить имена всех более или менее близких ей людей на иностранные) начали уставать от заточения в четырёх стенах, однообразия в занятиях и всё чаще и чаще стремились выбраться из дома, чтобы разнообразить и без того праздное времяпрепровождение какими-нибудь развлечениями.
Предстоящее мероприятие застало обеих врасплох, потому как Сергей Алексеевич принял решение насчёт него самостоятельно и буквально "огорошил" им спутницу жизни и племянницу. Разумеется, у обеих было достаточно времени подготовиться, но... Женская натура такова, что именно сейчас, а никак не в положенный срок Лизбет, шурша платьем, совала свой носик во все комнаты особняка, изредка чихая и кашляя от пыли.
Предварительно забежав еще и на кухню, где уже успела побывать по меньшей мере раза два, проворно взбежав по лестнице и завернув в левое крыло, Елизавета Александровна с шумом распахнула дверь в комнату дражайшей тётушки.
- Милен? Ты еще не готова? Помочь?
Надо сказать, врываться в комнату без стука и довольно фамильярно обращаться друг с другом в семье Никандровых-Миранских негласно было принято, по крайней мере, ни чуточки не порицалось...
На внушительного вида кровати с балдахином лежало скопление кружев, лент, оборок - почти всё в пастельных тонах, зрелище весьма и весьма необычное для неискушённого глаза. Для обеих дам же это было настолько привычным, что Лизбет, бросив один взгляд на кровать, могла бы описать каждое платье в отдельности.
- Я бы одела вот это, - Людмила Николаевна кивнула на бледно-жёлтое шёлковое платье, - но боюсь он будет излишне меня бледнить. Мне, как блондинке не идут такие цвета. А вот тебе...
- Ты же у нас замужняя дама, тебе можно одеть что-нибудь потемнее... Например, это, - Лизбет ткнула пальцем в тёмно-синюю ткань.
- Пожалуй, - согласилась хозяйка комнаты и дома в частности, - А что ты оденешь?
- Можешь не беспокоиться на мой счёт, - заверила её племянница, - без платья не останусь! И не забудь про сапфиры, которые подарил Серж на Рождество... И... Всё-таки, Милен, постарайся собраться поскорее, сейчас уже без малого пять часов. Я не буду тебе мешать, лучше проверю, как там в гостиной и пойду переодеваться.
Оставалось чуть больше двух часов до предполагаемого приезда гостей...

Отредактировано Лизбет Александровна (2012-04-23 20:22:51)

Ульяна Самойлова- любительница светских вечеров и увлекательных бесед за чашечкой чая, наверно уже в сотый раз поправляла свою и без такого изумительную прическу.
Длинные,слегка кудрявые, коричневатые локоны волос слегка касались плеч юной дамы, а маленькие заколочки привезенные из самой Франции делали эту не обыкновенную прическу,еще более пышной. Сегодня мадемуазель Самойлова решила,что стоит,как можно сильнее по работать над своим образом. Присев за свой любимый и наверно единственный в Петербурге зеркальный столик девушка пристально посмотрела на свои губы,-Тут не обойтись без любимой вишни... Так она называла свою помаду, которая была цвета спелой вишни, да,именно она так четко подчеркивала контур губ, и придавала им некую опухлость.Наложив еще один слой помады, она приложила свои превосходные губки к салфетки, а затем снова посмотрела в зеркало,опомнившись Ульяна вскрикнула, а затем еще и вовсе принялась кричать на свою не путевую служанку:
- Ой, чуть не забыла. Варвара,бегом сюда!Где же ты пропадаешь.Я же просила тебя,быть рядом со мной, у меня очень ответственное мероприятия, а ты пропадаешь не знать где!
Варвара тут же забежала в комнату слегка запыхавшись и вытирая пот со лба.
Извините меня, мадемуазель. Меня ваша матушка просила падать ей чашечку чай,обещаю больше такого не повториться.
-Давно ей говорила,что пара расширяться и нанять, как можно больше слуг для дома!Ладно,что ж теперь горячиться, лучше подойди и поправь мне платье, оно слегка мне большевато.  -в свою очередь Ульяна еще более разбушевалась,но вскоре опомнилась и поняла,что на Варвару нету и смысла кричать, в сущности она же не виновата,что в доме всего на всего несколько слуг, а рядом с маменькой оказалась именно она.
-Слушаюсь,ваше превосходительство-ответила та.
  Безторопная и слегка не грамотная слуга-Варвара была изгнана из комнаты самой юной леди Самойловой. За то,что та якобы слегка уколола булавкою стой юную кожецу прекрасной Ульяны.
  Приведя себя в чувства с которыми можно совладать и снова продолжать жить, девушка помахивая веером направилась в низ в гостиную, где уже сидела ее любимая матушка и по певала чаек из фарфоровой чашечки.Софья Петровна- удивительная женщина такого времени,была уже приготовлена к предстоящему событию. На ней было одето сиреневое платье из тонкой ткани, но значительно плотно прилегала к фигуре,тем самым закрывала всей прелести фигуры, на каштановых волосах была одета шляпка, которая в точности подходила под данное платье.
  Присев на против своей матушки в кресло Ульяна с не большим раздражением в голове заговорила:
-Маменька,как вы думает, может нам стоит подумать о расширением коллектива в нашем доме? А то,данные слуги в особенности Варвары кажутся мне не много пассивными.
-Да,моя милая. Я подумаю над твоим предложением завтра.-ответила та.
После дамы перевернули свой в разговор светское русло и вовсе позабыв,что им вскоре нужно будет выезжать.

Если подходить к этому предмету более рационально, весь штат прислуслуги в целом доме не мог угодить на одного Зубоскалова. И эта слащавая дурочка не исключение. Неужели она могла подумать, что Мокий Сивирович в состоянии обменять званый вечер на болтовню с ней? Или это была такая тонкая интрига, умело завуалированная притворным простодушием? Как бы то ни было, своего она почти добилась, если б положение не спас Степан (да, в фаворитах он ходил не напрасно):
- Ваше Превосходительство, а вы на вечер-то не поедете, сказать конюху, чтоб лошадей не готовил?
Как у пьяного солдата при слове "Плетей!" весь хмель разом выходит из головы, так и Зубоскалов, услышав такое, тут же вернулся с небес на землю.
- Ну что расселась как холоп на воеводском стуле? - прикрикнул он на всё ещё продолжавшую сидеть у него на коленях Любочку. - Письменное прошение тебе выписать?
Кажется, такая манера разговора была выгоднее - через полсекунды смиренница разом вспомнила о том, что она зашла всего только за тем, чтоб спросить, не нужно ли его превосходительству чего-нибудь. А осталась... так ведь он сам сказал...
Сборы, разумеется, были спешными - хоть и любит русский человек, приходя в гости, на часок запоздать, но и меру надо знать - ещё, пожалуй, кто скажет что вот мол, Мокий Сивирович для себя возможным с опозданием заявляться, ждать заставляет... Потом ещё оправдывайся ни за что...
- А в следующий раз меня рассердишь, Любашка, - продолжал читать морали Зубоскалов, успевая одновременно и покрывать усы фаброй, и подсчитывать расходы на содержание своей драгоценной особы и надоедать бедной служанке проповедями, - вообще с собой на вечер повезу. И посмей только меня там осрамить - я тебе... - он театрально (если только можно было назвать театральным столь грубый жест) погрозил ей кулаком, разумеется, без серьёзных намерений и в довершение изрёк заключение. - Можешь не называть меня грубым крепостником, я это уже знаю.
Пока Зубоскалов садился в экипаж, он дваджы осведомился у кучера, не пьян ли он часом, получил в ответ сердечные заверения в том, что тот "и не нюхал", однако если он думал, что Мокий Сивирович так легко оставит этот предмет, он очень ошибался.
Вот ты, наверное, думаешь, что я тебя по привычке уже расспрашиваю, ан нет-с, Игнат Дормедонтович, не по привычке, а по важному делу-с. Коли вы изволите пьяны быть, Игнат Дормедонтович, так уж позвольте мне лучше пешком пройтись, иначе, зная вас, вы не то, что не в тот переулок свернуть - вовсе к чёрту на кулички свезти можете. А я, Игнат Дормедонтович, человек маленький-с, мне в благородный круг опаздывать не положено-с.
Да полно, нешто я вам врать буду? - настаивал кучер на своей правоте.
Конечно, Зубоскалов в отношении пешей прогулки малость перегнул палку - их он терпеть не мог. И, решив, что на сегодня нравоучений достаточно, отворил дверцу экипажа и расположился вблизи окна - мало ли куда придёт в голову завезти его этому подозрительному Игнату, который любит так лошадей гнать, будто там пожар учинили, а он заливать едет.

Отредактировано Мокий Сивирович (2012-09-10 14:14:34)

Manuscript is a collective name for texts

Libraries of the Carolingian era). IN

Many calligraphers have acquired

way. Handwritten book

handwritten synonym

for Countess Louise of Savoy

scroll. Go to Code Form

drafts of literary works

and was erased, and on cleaned

multiplies (see also article

handwritten books were made,